Егор Кошелев
ГРИФОНАЖ

Куратор: Сергей Хачатуров

25 октября — 1 декабря
VLADEY Space
4-й Сыромятнический переулок 1/8с9
С 11:00 до 20:00, без выходных
Вход бесплатный

Публичная программа выставки: 

26 ноября в 14:00 — Авторская экскурсия Егора Кошелева по выставке «ГРИФОНАЖ»

Егор Кошелев — художник, внимательный наблюдатель современной культуры, ее критик и ироничный комментатор, преподаватель МГХПА им. С.Г. Строганова— познакомит гостей пространства VLADEY Space со своей персональной выставкой «Грифонаж». 

На выставке графические работы Кошелева вступают в диалог с гравюрами художника эпохи рококо первой половины XVIII века. Вестись беседа будет с англичанином Уильямом Хогартом.

«Грифонаж – почти бессознательная импровизация на бумаге, рисунки сродни автоматическому письму. Со времен Рембрандта, итальянских карикатуристов барокко, мастеров французского рококо подобная графика позволяет создавать красивые гирлянды образов. Помогает демонстрировать художнику филигранные изменения состояний, каприччио стилей. Егор Кошелев едва ли не единственный мастер, истово вовлеченный в диалог с самыми прихотливыми затейливыми сюжетами старинного искусства. Именно он может раскрыть в этих сюжетах интенции новейшей эстетики каскада меняющихся картинок, от комиксов до NFT», — куратор выставки Сергей Хачатуров.

Студентам гуманитарных направлений предоставляется скидка, при предъявлении студенческого билета.

Билет: 350 р
Билет для студентов творческих специальностей: 150 р

Купить билет
 

---

 

Грифонаж — почти бессознательная импровизация на бумаге, рисунки сродни автоматическому письму. Со времен Рембрандта, итальянских карикатуристов барокко, мастеров французского рококо подобная графика позволяет создавать красивые гирлянды образов. Помогает демонстрировать художнику филигранные изменения состояний, каприччио стилей. Егор Кошелев едва ли не единственный мастер, истово вовлеченный в диалог с самыми прихотливыми затейливыми сюжетами старинного искусства. Именно он может раскрыть в этих сюжетах интенции новейшей эстетики каскада меняющихся картинок, от комиксов до NFT. На выставке галереи VLADEY Space графические работы Кошелева вступают в диалог с гравюрами художника эпохи рококо первой половины XVIII века. Вестись беседа будет с англичанином Уильямом Хогартом.

Хогарт был известным задирой и эксцентриком. На одной из гравюр Уильяма Хогарта изображен старик-Сатурн (Время/Хронос). Он деловито курит трубку и пускает дым на чернеющую картину со старинным пейзажем. Коса Хроноса-Сатурна проткнула холст совершенно варварским способом. У мольберта стоит урна с прахом. Жилистый старик-Хронос сидит на развалившейся скульптуре. Части ее распались, а лицо превратилось в череп. В отличие от будущих романтиков живший в первой половине XVIII века Хогарт не испытывал пиетет перед работой Времени и руинами. «Время не великий художник. Оно ослабляет все, к чему прикасается», - написал Хогарт по-гречески на верхней доске рамы картины. Не обожествлял англичанин и старинную живопись, почерневшую от дыма трубки Времени. Считал, что фетиш старины как таковой множит предрассудки в отношении истинной красоты. Предлагал учиться у Естества и доверять себе, а не обкуренным авторитетам. 

В 1753 году в Лондоне Хогарт напечатал трактат «Анализ красоты». В нем он сформулировал универсальный закон прекрасного в виде общей пластической идеи: змеевидная линия, подобная знаку Уробороса, заключена в прозрачную пирамиду. По сути, Хогарт вывел чип, который сегодня понимается провозвестником так называемого генеративного искусства. В своем трактате он сближает все со всем и накладывает змеевидную линию на самые разные понятия и формы, от танца контрданс до лохмотьев нищего. В генеративном искусстве алгоритм создает тысячи вариантов образов, руководствуясь введенными в программу ограничениями. Хогарт подносил свой кристалл со змеевидной линией внутри ко всем объектам, дабы протестировать их художественную состоятельность.

В своей графике Егор Кошелев словно принимает идеи связать все со всем по закону бесконечной вариативности, подчиненной однако правилам строгой художественной дисциплины. Его грифонаж это гибкие арабески и гротески, в которых вся мировая культура прорастает друг в друге подобно изменчивым видениям, будто сотканным по рецептам волнообразной змеевидной «линии красоты» Хогарта. Однако у Егора Кошелева появляется новая эмоция, которую не знал антиромантично настроенный Хогарт. Это МЕЛАНХОЛИЯ – смирение перед тем самым старцем с крыльями и косой, Хроносом, которого высмеял в гравюре англичанин Века Просвещения. 

Хогарт любил гротеск, эксцентрику и блестяще ими пользовался, творя свой пантомимический театр быта и нравов. Он прекрасно умел рассмешить зрителя формальными курьезами, сбоем логики. Вплетал эти деформации в виртуознейшую аранжировку композиций, каскад тех самых гибких линий, что стали формулой его эстетических суждений. Многократно усиленную пародийность Хогарта исследователь Михаил Герман уподобил балагурству балаганного зазывалы, где остроты на злобу дня сплавляются с сентенциями вечной мудрости. Хогарт любил Театр и дружил с реформатором английской сцены Дэвидом Гарриком. Запечатлел его в живописи и графике. 

В искусстве Уильяма Хогарта не было того, что потом откроет в своих фантасмагориях Гойя: осознания общей трагичности жизни с театром кривляющихся инфернальных марионеток. Хогарт был здравомыслящий оптимист и, в согласии с идеями Века Просвещения, считал, что его сатиры и пародии поспособствуют созданию идеального проекта жизни, в котором универсальным чипом будет запаянная в прозрачную пирамиду змеевидная линия.

Егор Кошелев совместил щедрый пародийный оптимизм Хогарта с глубоким романтическим пессимизмом Гойи. Его Хронос-Время не просто занимается мелким хулиганством, обкуривая картины и восседая на объектах культурного наследия. Время приводит жизнь к странным метаморфозам, когда образы искусства, известные мемы становятся сырьем для процессов какой-то неведомой силы. Подсолнухи Ван Гога проросли паразитирующим в них репейником. Останкинская башня стала реликтом исчезнувшей цивилизации наряду с черепами ископаемых чудищ исполинских размеров. Облака дыма выпускаются не из трубки Сатурна. Они развоплощают до состояния пара человека-невидимку в романтическом парадном одеянии со скульптурным портретом Микеланджело в руке и лемуром, скачущим по картинам. Время с его руинами оказывается главным властителем этого мира и власть его безгранична. Хогартовская программа генеративного искусства с универсальным алгоритмом ко всем образам мировой культуры дает сбой. И это счастье. Стало быть, нервный, одинокий рассеянный гуманист с его капризами жить так, как хочется, пока имеет шанс и право на причуды непрограммного порядка.

Куратор Сергей Хачатуров

Одно из самых красивых движений в контрдансе, отвечающее всем правилам разнообразия сразу, — то, которое называют «путаницей». Фигура эта представляет собой вереницу или ряд змеевидных линий, переплетающихся и сменяющих одна другую… Мильтон в своем «Потерянном рае», описывая ангелов, танцующих у Святой Горы, рисует эту картину следующими словами:

Мистические пляски!..
…….так сложны,
Запутаны они, так сплетены,
Что в них как будто вовсе нет порядка.
Однако же тем правильней они,
Чем кажутся неправильней.

Уильям Хогарт,  «Анализ красоты» (перевод П.В. Мелковой)