Валерий Чтак Ноты

Выставка

Персональная выставка Валерия Чтака «Ноты»

Время работы: 16 июня – 24 августа, каждый день с 11:00 до 19:00
VLADEY Space

Валерий Чтак:
Юрий Феликсович, привет.
а ты не мог бы прислать тот анекдот про Балтрушайтиса, я не могу его
найти, а я хотел его распечатать к своей выставке.

Yuri Albert:
— Хаим, о чем ты задумался?
— Думаю, что будет, если убрать из фамилии Балтрушайтис букву «к».
— Так ее же там нет.
— А если вставить?
— А зачем?
— Вот я и думаю…

Анекдот о букве, которой нет, лег в основу выставки Валерия Чтака
«Ноты». Как вспоминает Альберт, его часто рассказывал Юрий Злот-
ников во время оживленных дискуссий об «этом вашем концептуа-
лизме». Анекдотический абсурдизм задает тон всей выставке: в но-
вых работах Чтак демонстрирует излюбленные приемы, иронию и
игры словами, представляя полный простор для интерпретаций. Его
«Ноты» — это музыкальная композиция в пространстве, где подобно
хору с оркестром, мелодично звучат черно-серые образы. И если вы-
ставка — нотный стан, тогда каждый зритель трубач, скрипач или пе-
вец, который ее исполняет.
Вдохновленный искусством Жан-Мишеля Баския и Йозефа Бойса, Ва-
лерий Чтак с самого начала своего творческого пути довольно четко
выстроил свою образную систему, которая (как парадоксально это
ни звучит) визуально выглядит довольно нечетко: нарочитая небреж-
ность изображений, потеки краски, неровные поверхности и края. Он
работает преимущественно в черно-серо-белой гамме, лишь в неко-
торых работах используя цвет.
Слово «сюжет» едва ли употребимо по отношению к произведени-
ям Чтака. Его искусство можно назвать и отражением окружающей
художника действительности, и потоком сознания. Картины, ткани,
предметы мебели и винтажные чемоданы полны схематичных изобра-
жений привычных предметов, будь то гитара или же флаг анархистов.
Образы непрерывно циркулируют, повторяясь, как некая письмен-
ность с особым алфавитом.
Взяв цветовой минимализм у Бойса, у Баския художник позаимство-
вал идею включения в картины текста. Но если у американца на то
были сентенции лишь на его родном английском, то Чтак играет роль
безумного полиглота: помимо родного русского он использует не ме-
нее двадцати языков — итальянский, испанский, латынь, немецкий,
английский, латышский, идиш, удмуртский, литовский, финский, бол-
гарский и другие, очень любит сербский. «Мне нравятся слова, кото-
рые классно звучат и классно выглядят», — объясняет свое увлечение
художник, отдавая себе отчет в том, что языковые экзерсисы на его
картинах понимает мало кто из зрителей. А значит, художник отводит
слову еще и художественную роль.
Часто надписи звучат как отрывки фраз из реальной жизни: «какая-то
злободневная чепуха» или «это не метафора — это аналогия». «Ва-
вилон» его слов отсылает нас к заумному языку, изобретенному еще
русскими футуристами в начале XX века, тем самым ставя Чтака в
ряд богатой логоцентричной традиции отечественного искусства. И
вновь мы говорим о любви к слову и изображению. Но в случае Чтака
это скорее не любовь, а что-то вроде дискотеки на пятидесятом этаже
вавилонской башни, когда лучи стробоскопа на долю секунды выхва-
тывают из тьмы лица и предметы, а вокруг носятся обрывки фраз на
самых разных языках. Каждое произведение на выставке буквально
подрывает изнутри привычные представления об изобразительном
искусстве. Показывая, что мы и так живем внутри одного большого
арт-объекта, Чтак объявляет все вокруг частью своей вселенной, где
на любой вопрос можно ответить: «вот и я думаю…».