О художнике

Иван Чуйков родился в семье художников и получил в 1960-е классическое художественное образование. Но почти сразу же после окончания учебы стал искать что-то свое, познакомился с художниками-нонконформистами. С конца 1960-х он начал создавать «картины-окна», которые в 1976 году вместе с другими работами впервые представил в узком кругу «своих» на теперь уже известной и определяющей выставке в мастерской Леонида Сокова. На долгие годы разработка темы «картины-окна» стала главной в его творчестве.

Иван Чуйков в мастерской.
Москва, середина 1980-х гг.

Фото из архива художника

С самого начала Чуйков занимался проблемой изображения: «Как вообще существует изображение и почему оно существует, и как с ним вообще быть, и какое оно имеет отношение к реальности — вообще любое изображение?» Как и многие московские концептуалисты его поколения, Чуйков не отказался от живописи, а поставил ее на службу своей идее. Чуйков всегда создает произведения сложные по содержанию и внешне простые по исполнению. Еще в юности он сформулировал для себя этот принцип: «Главной для меня стала идея простоты, то есть прочь изыски оттенков, фактуры и так далее, так, чтобы на уровне исполнения это мог сделать любой». Эта простота завлекает зрителя и одновременно не отвлекает от заложенной идеи.

Поиски Ивана Чуйкова сосредоточены на проблеме соотношения между иллюзией и реальностью: «Меня всегда поражало, что нарисовать можно что угодно и каким угодно способом. Видимо, отсюда интерес к столкновению, конфликту, взаимоотношениям между изобразительной иллюзией и реальностью, между разными вариантами этой иллюзии — разными способами изображения. По существу это проблема языка (визуального в данном случае). Мир существует для нас только в языке. Изменяя язык, мы изменяем мир». Картина у Чуйкова часто превращается в объемную конструкцию — в объект (окно), то есть балансирует на грани двухмерности-трехмерности, на грани разных вариантов восприятия. В таком же положении находятся и пространственные объекты Чуйкова — панорамы, которые художник начал делать в середине 1970-х. Они представляют собой параллелепипеды с живописью по боковым сторонам, которая фактически относит их к картинной плоскости, но сама эта живопись изображает пространство, раскрывая глубину интерьеров, пейзажей, а иногда и вид из окна.

В начале 1980-х Чуйков начинает отдельно разрабатывать еще одну важную тему в его творчестве. Серия «Фрагменты» — это работа с фрагментами из произведений искусства и визуальной культуры в целом, это разговор о том, что все они равны перед историей и прекрасны в своем разнообразии. Художник размещает рядом, например, «куски» картины мастера эпохи Возрождения и советского плаката, подразумевая тем самым, что они наравне включены, как говорил теоретик Борис Гройс, «в магию искусства и в магию краски». Задача Чуйкова не в том, чтобы зритель угадал источники изображений, а чтобы зритель почувствовал живописную форму каждого фрагмента.

В 1990-е годы появляется цикл «Точка зрения», в котором Чуйков играет с одной и той же фотографией морского пейзажа, переворачивая ее и выделяя различные части при помощи средств живописи, показывая, насколько зависит видимое от угла, под которым на него смотришь. Еще одна тема, к которой Чуйков часто возвращается, это отражения. В 1977 году он сделал фотографическую серию «Зеркала», в которой изучал возможности отражения себя, своих рук и натюрморта. Но вглядевшись в эти работы внимательнее, начинаешь понимать, что перед нами лишь иллюзия зеркала, созданная художником. Эту тему он разовьет в инсталляции «Теория отражений» в 1992 году: реальный натюрморт из бутылки, рюмки и яблока отправился в путешествие вокруг одинаковых деревянных рам, в которые где-то помещено настоящее зеркало, а где-то — его имитация в разных формах, начиная от обычного стекла и заканчивая живописью. И здесь, как и в других своих сериях, Чуйков заводит зрителя в лабиринт размышлений: как воспринимаются нами реальность и иллюзия, а также разные варианты иллюзии — разные способы изображения?
 

О лоте

«Окна» Ивана Чуйкова — самый «долгоиграющий» из проектов художника. Им он занимался сорок лет, с 1968 по 2009 год. Окно — это то, что можно открыть и увидеть мир, свободу, бесконечность, если ты, конечно, готов к этому. Чуйков был к этому готов, и это главная причина того, что цикл «Окна», развивавшийся столь долго, не только не изжил себя, а, напротив, лишь показал безграничные возможности такого подхода в искусстве.

Чуйков вспоминает, что сама идея окна как произведения появилась довольно спонтанно: уходя от приятеля, он увидел оставленные кем-то на лестничной клетке старые оконные рамы, из них он и сделал первые две работы. Лишь спустя какое-то время художник осознал, что о картине, как окне в мир, говорил еще Леон Баттиста Альберти, ученый, теоретик искусства Возрождения: «Я представляю прямоугольник любой нужной мне величины, который я воображаю открытым окном, через которое я смотрю на то, что нужно изобразить на картине».

Первые окна еще доминировали над изображенными сюжетами: зритель как бы созерцал через оконную раму композицию по ту сторону. Но уже к середине 1970-х изображение «переезжает» на оконную раму, покрывает ее сверху, как бы оказываясь со зрителем в одном пространстве. Но в этом-то и заключается ловушка постмодернистской обманки: теперь это «окна, через которые нельзя пройти даже взглядом». Как объясняет сам художник: «Совместив картину — “окно в мир” и настоящее окно, я столкнул реальность и иллюзию. Но при этом настоящей иллюзией является окно — оно приглашает войти, а живопись не пускает. То есть картина отнюдь не “окно в мир”, и уж, во всяком случае, не только».

Между тем непрозрачность «окон», их закрытость напоминают нам о времени, в которое они были созданы художником, — времени закрытости в СССР. Хотя Чуйков и подчеркивает, что никогда сознательно не обращался к политическим или социальным темам, решая лишь сугубо художественные задачи. Но мы не властны всецело над своей рефлексией. «Окна» Чуйкова — не только игра по нащупыванию границ живописи и опыты по возможности их расширения, это еще и тонкая метафора существования художника в застойной советской реальности, где свобода была только видимостью.

За долгие годы Чуйков осуществил множество «оконных» экспериментов. Представленное «Окно LXXVI» уже своим номером поясняет нам глубину и увлеченность поисков автора. Были и пейзажи, и карты, и дорожные знаки, и абстрактные мотивы, и фрагменты известных картин, и изображения предметов, и женские силуэты, и все это вместе, и деревья, и небо, и облака, и пустота… И каждый раз Чуйков выстраивает новые, внешне простые комбинации, которые чем дольше рассматриваешь, тем большим количеством вопросов задаешься. В этом окне на белом фоне столкнулось несколько геометрических фрагментов: однотонные синий и коричневый как бы «проявляют» оконные рамы, а треугольный пейзаж их «скрывает», акцентируя внимание на своей перспективе. Умиротворенный морской закат, в котором небо почти сливается с морем в розовых, голубых, желтых оттенках, притягивает взгляд и своей приятной узнаваемостью, и расположением в центре композиции. Но ручки окон прямо посредине заката сбивают перспективу, возвращая плоскостность живописному изображению. И мы обнаруживаем, что все фрагменты равнозначны — это только краска на поверхности. Чуйков создает парадоксальную ситуацию, заставляя наш взгляд двигаться циклично, снова и снова осознавая представленное произведение. V

Выставки
«Иван Чуйков. Лабиринты». Московский музей современного искусства, Москва, 2010.

Публикации
Иван Чуйков/Ivan Chuikov. Regina Gallery, 2010. C. 388.

Вид экспозиции выставки
Ивана Чуйкова «Лабиринты».
Московский музей современного
искусства, Москва, 2010

Фото предоставлено Московским
музеем современного искусства
Опубликовано на стр. 388
каталога «Иван Чуйков/Ivan Chuikov».
Regina Gallery, 2010

 

К сожалению, браузер, которым вы пользуйтесь, устарел и не позволяет корректно отображать сайт. Пожалуйста, установите любой из современных браузеров, например:

Google Chrome Firefox Opera
Мы используем cookie, чтобы анализировать взаимодействие посетителей с сайтом и делать его лучше